Надежда Иванова (Екатеринбург): "Своему мужу я сказала, что у меня может появиться сразу трое детей"

Надежда Иванова – сотрудница Центра поддержки приемных семей в Екатеринбурге. За время нашего сотрудничества Надя стала подлинной «хранительницей очага» для небольшой команды Центра, а наши подопечные – и мамы, и дети – буквально влюблены в нее, в ее мягкий, но настойчивый характер, в умение воскресить надежду в лучшее в самых тяжелых ситуациях и найти общий язык с самыми несговорчивыми людьми. 

Сама Надя – уже давно многодетная приемная мама. И несмотря на юный возраст (Наде 24 года) они с мужем уже выпустили во взрослую жизнь двоих ребят, а еще пятеро воспитываются в семье сейчас. Для многих из нас этот опыт кажется уникальным, а успехи семьи в воспитании детей – волшебством. 

Именно поэтому мы попросили Надю рассказать о своей семье откровенно и подробно. Рассказ получился захватывающим – и мы с радостью делимся им с вами. 

- Надя, ваша история приемного родительства очень необычная, расскажите, пожалуйста, с чего она началась? Это была детская мечта или взвешенное решение во взрослом возрасте?

- Эта история началась еще в детстве: моя мама работала в приюте в Екатеринбурге, и я уже тогда очень жалела детей, которые в нем жили. Потом мама занималась бездомными людьми. И до сих пор она посвящает всю себя социальной работе. Поэтому, наверное, мой выбор был неизбежен – и мама кстати его поддержала тогда и поддерживает до сих пор.

Когда мне было 19 лет, я стала волонтером в детском доме, но очень быстро разочаровалась в этой деятельности, в подарках и концертах: каждый раз, приходя в детский дом, я понимала, что я уйду, а дети останутся – такие же несчастные и одинокие. Но с конфетами.

Я начала читать статьи про «умную» благотворительность и довольно быстро вошла в курс дела. Поняла, что подарки детдомовским детям действительно вредят, детям важно другое – присутствие в их жизни значимого взрослого.

Потом я устроилась в организацию, помогавшую, в том числе, неблагополучным семьям – и мне поручили опекать семью, где было три девочки (8, 6 и 2,5 года). Мама сидела в тюрьме, детьми занималась прабабушка, и получалось у нее, скажем прямо, далеко не все. В квартире было грязно, дети ходили неухоженными, старшая не посещала школу. Органы опеки уже тогда думали об изъятии детей, но мы решили предотвратить такое развитие событий.

Я много помогала этой семье, бытовые вопросы постепенно так или иначе решались (я приезжала в семью дважды в день!), бабушка оформила официальную опеку. Но однажды девочек забрали в приют прямо с улицы. Мы с огромным трудом вернули их домой. И тогда я впервые сказала бабушке, что готова забрать их к себе, если с ней что-то случится. 

- И когда это произошло?

Это была длинная история с запутанным сюжетом.

Я долго занималась этой семьей, параллельно ездила в детские дома в качестве волонтера, и именно в этих поездках мы познакомились с будущим мужем. Как только мы начали встречаться, я рассказала ему про «своих» девочек и про то, что заберу их, если в семье что-то случится. И муж меня поддержал.

Сразу же после свадьбы мы пошли в Школу приемных родителей, активно собирали документы. А в семье у девочек между тем ситуация ухудшалась: мама вышла из заключения, забеременела четвертым ребенком, родила, но совсем о нем не заботилась. К сожалению, она страдала алкоголизмом, и заниматься здоровьем младенца тоже пришлось мне.

В конце концов мама стала пропадать неделями, и я предложила бабушке вместе с детьми просто переехать к нам домой. На тот момент самому младшему Дане исполнился год. Так в один день я стала мамой четверых детей. 

- Было тяжело или все прошло гладко?

- Было очень тяжело, особенно с бытовой точки зрения. Вроде бы детей я знала и любила, но оказалось, что я совершенно не готова к тому, что надо постоянно на всех готовить, убираться, стирать за всеми одежду... И помочь мне было особенно некому. Спасло нас то, что мы с мужем  работали в разном режиме и могли подменять друг друга. И еще я периодически разрешала себе задержаться на работе, чтобы не сразу идти домой, где бардак и куча орущих детей.

Но постепенно мы ко всему приспособились, наладили быт – и стало полегче. 

- Как же вы решились взять в семью еще детей?

- Это было продолжение истории волонтерства. Ведь мы с мужем не переставали волонтерить в детских домах и много общались с выпускниками, поэтому не понаслышке знали, какая непростая жизнь их ожидает. Именно в волонтерской деятельности мы познакомились с Владой. Ей было тогда 17 лет, она уже жила в общежитии, и ей было очень-очень тяжело.

Кровная мама наших детей к тому времени родила еще одного ребенка, и бабушка вернулась к ней. У нас освободилось одно спальное место, и мы предложили Владе переехать к нам. Мы оформили опеку за несколько месяцев до ее восемнадцатилетия.

После мы приняли к себе еще Сережу, которому в детском доме поставили диагноз «умственная отсталость». Он закончил коррекционную школу, хотя по общению с ним было понятно, что диагноз неверный. До восемнадцатилетия мальчику оставался почти год, и он был вынужден жить в приюте, потому что его детский дом расформировали. Мы оформили опеку, и Сережа приехал к нам. Первое, что мы сделали, – официально сняли диагноз и помогли сыну устроиться в общеобразовательную вечернюю школу, сейчас он учится в восьмом классе.

Несколько месяцев назад Влада и Сережа отделились от нас. Это было хорошо обдуманное решение, дети заранее откладывали деньги, и сейчас они живут в съемной квартире сами, учатся взрослой самостоятельной жизни. Но, конечно же, мы все равно остаемся близкими людьми: Влада и Сережа живут неподалеку, мы все время обащемся, я в курсе всего, что у них происходит, и частенько захожу в гости – проведать, как дела.

А еще позже у нас в семье появилась и кровная дочка Полина. 

- Сейчас, когда вашему кровному ребенку почти два года, как вы чувствуете, в чем разница между кровными и приемными детьми?

- Единственное, что я вижу, – это физическая привязанность. Между мамой и кровным ребенком она очень сильная, возникает буквально с первого кормления грудью. Всю свою жизнь Полина постоянно меня трогает, ощупывает – это такой естественный и очень мощный процесс, которого не было с приемными детьми. Но люблю я всех одинаково, никакой другой разницы между детьми нет. 

- Вы планируете еще брать приемных детей?

- Мы в принципе к этому готовы, но пока не складывается. Ведь все наши дети оказывались в нашей семье не потому, что мы их искали, а по стечению обстоятельств – и для нас этот путь естественный.

Некоторое время назад одна семья в нашем Центре планировала отказаться от ребенка, и мы были готовы взять его. Но семья передумала, что, конечно же, прекрасно и лучший вариант для ребенка.

Поэтому пока мы просто ждем подходящего случая. 

- А как получилось, что работа с приемными семьями стала для вас профессией?

- Я попала на обучающие занятия для специалистов, работающих с приемными семьями, где познакомилась с моими нынешними коллегами, психологами Центра поддержки приемных семей «Найди семью» в Екатеринбурге Юлией Аюповой и Натальей Хейфец. И после этих занятий мне впервые захотелось превратить мою волонтерскую деятельность в профессию и постоянную работу.

После окончания курса я поддерживала отношения с Юлей и Наташей. И в какой-то момент они мне рассказали, что открывают Центр поддержки приемных семей вместе с фондом «Найди семью» и что им очень нужен социальный работник. Тогда я набралась смелости и предложила свою кандидатуру.

И меня приняли! Начались рабочие будни. Параллельно я как приемная мама посещала группы поддержки нашего Центра и серьезно прокачала свои навыки приемного родительства и научилась относиться к трудностям – и в жизни, и в карьере – как к зоне роста. 

- Вам сильно помогает личный опыт приемного родительства?

- Еще в процессе обучения у Юли и Наташи мне удалось разрешить проблему со старшей дочкой Кристиной. Она регулярно выводила меня из себя до такой степени, что я совсем не могла сдерживать гнев и раздражение и давала ей подзатыльники. Потом, остыв, я не могла понять, как это со мной произошло, и чувствовала себя виноватой.

Психологи мне помогли четко отследить, где находится «точка невозврата», к которой Кристина меня все время подводила своими провокациями. Я научилась заранее отслеживать приближение этой точки и не доходить до нее.

Увидев, насколько эффективным для моей семьи оказался профессиональный совет психологов, я поняла, что, возможно, мой накопившийся опыт может быть также кому-то полезен. 

- Вам не надоедает все время – и дома, и на работе – фактически заниматься одним и тем же? Не возникает усталости и желания все бросить и работать на какой-нибудь более простой работе?

- Мои коллеги научили меня беречь себя, находить время на то, чтобы восстанавливаться до того, как жизнь станет совсем не мила. Для меня в их рекомендациях, действительно, многое стало открытием, я стала совсем по-другому относиться ко многим вещам.

Например, я стала проще воспринимать какие-то недоделки в домашних заданиях у детей, никогда не занимаюсь их школьными делами в ущерб сну. А раньше могла полночи делать наклейки на их учебники, чтобы все было аккуратно и красиво.

И еще я научилась считать свои интересы и потребности важными и не приносить их в жертву чему бы то ни было. Для меня, например, важно ходить на маникюр, важно посещать психотерапевта, важно ходить на дружеские тусовки. Иногда удается вырваться даже вместе с мужем!

И есть еще одно правило, которое я соблюдаю неукоснительно: хотя бы раз в день нужно общаться с людьми, которым от меня ничего не нужно, – например, позвонить подруге и просто поболтать. 

- Как вы себя чувствуете в качестве профессионального «помогальщика», когда помощь приемным семьям стала вашей профессией?

- Я себя чувствую отлично. Помощь людям давно фактически была моей профессией, но раньше это была помощь человека из другого мира, из других обстоятельств. А сейчас я по сути нахожусь в том же положении, что и люди, которым я помогаю. Раньше был внутренний соблазн оценить и осудить семьи, а сейчас я понимаю, насколько разным может быть состояние родителей, насколько разными могут быть дети, да и сами обстоятельства жизни. Сейчас мне проще работать и с пониманием относиться к трудностям, встречающимся у людей. За полтора года работы в Центре поддержки я, может быть, всего лишь пару раз испытывала человеческое раздражение. Но, конечно, тут есть и заслуга моих коллег-психологов, которые всегда могут объяснить, что со мной происходит, и это огромная помощь.

Важно и то, что у меня на воспитании есть и дети садовского возраста, и подростки, часто мне достаточно просто поделиться с людьми собственным опытом, чтобы им стало легче, чтобы они почувствовали, что не одиноки. Самое интересное, что этот процесс взаимен: мне тоже становится легче от понимания, что такие проблемы есть не только у меня. 

- Как бы вы хотели дальше развивать свое направление в нашем Центре? Или, может быть, вы хотели бы заниматься каким-то другим направлением?

- Я люблю свою работу и делаю все от меня зависящее, чтобы работать хорошо. Сейчас я, во-первых, координирую несколько психотерапевтических групп поддержки для приемных семей, информирую об их проведении людей, приглашаю новые семьи присоединиться, слежу, чтобы в Центре всем было хорошо, чтобы дети были под присмотром, чтобы все могли попить чай и кофе.

Второй фронт моей работы – социальная работа, но она очень отличается от социальной работы в гос. органах, потому что оценивается не количество «человекочасов», а качество работы: живое общение с людьми, поддержка, мягкий контроль динамики в сложной ситуации.

Например, когда у одной женщины проооперировали ребенка и у него обе ножки были практически полностью в гипсе, а ей было важно попасть на группу, я осталась с ребенком. Это также часть моей социальной работы, которая не ограничивается прямыми обязанностями, мне было приятно это сделать самой, хотя я могла найти волонтера.

Вот еще пример. У нас однажды во время группового занятия маме позвонили и сообщили, что ребенок вылил на себя, а возможно и выпил лекарство, бабушке пришлось срочно вызывать скорую, маму всю затрясло. Но я быстро связалась с юристом, который успокоил женщину и проконсультировал, как себя правильно вести. Никаких последствий ни для ребенка, ни для семьи не было.

А еще, например, недавно мне довелось организовать встречу приемных родителей и кровной семьи ребенка. И это был, не побоюсь сказать, мой звездный час, когда удалось помочь людям наладить коммуникацию, снять всеобщее напряжение.

Я люблю то, чем занимаюсь сейчас, понимаю, насколько важна социальная работа с приемными семьями, ведь в период становления нашей приемной семьи такой поддержки мне очень не хватало.

Если вернуться к перспективам развития, то я хочу немного сменить поле деятельности в сторону психологии, у меня есть образование педагога-психолога, но я бы хотела развиваться в сторону психологического консультирования. В эту сторону я двигаюсь с помощью учебы на практике, участвуя в группах, внимательно слушая коллег-психологов, наблюдая за реакциями людей. Мечтаю, что когда-нибудь сама буду вести психологические группы поддержки приемных семей и вспоминать о том, как слушала и училась.