Что такое Школа приемных родителей с Людмилой Петрановской - окончание.

Бабушки – это другая история

Обучение в ШПР обязаны пройти все желающие стать приемными родителями, за одним исключением. Речь идет о близких родственниках, к которым закон относит бабушек, дедушек, сестер и братьев. Однако, когда дети достигают подросткового возраста, бабушки и дедушки часто не могут справиться с ними и сдают их в детдом.

Так насколько правомерно такое исключение из правил? И что же тогда делать, чтобы бабушкам было легче справляться с внуками? Об этом – заключительная часть нашей беседы с известным психологом Людмилой Петрановской.

Оформление родственной опеки всегда происходит после постигшей семью трагедии

- Я думаю, что исключение это вполне оправдано. Школа приемных родителей – это обучающая форма, где людям рассказывают обо всех проблемах, о том, что бывает, о детях-сиротах вообще. Это происходит до того, как люди знакомятся со своими приемными детьми и забирают их домой. Зачем это «вообще» бабушке, у которой совершенно конкретный внук или внучка? Впрочем, и это не самое главное.

Когда оформляют родственную опеку? Тогда, когда в семье кто-то умер, или пропал без вести, или госпитализирован с психиатрическим диагнозом, или попал в места заключения. То есть в жизни семьи произошли трагические события, семья потеряла близкого человека, и надо срочно решить судьбу ребенка, чтобы он не попал в приют. Как люди могут в это время учиться? Кстати, дяди и тети от ШПР не освобождены, и представьте, в каком состоянии они приходят на занятия. Да они бывают просто никакие, в этом состоянии они не способны воспринимать никакую информацию.

Более того, часто бывает такая ситуация, когда, например, смерти родителя предшествует длительный период борьбы за его спасение – например, при онкологическом заболевании. К моменту смерти больного его родственники уже измотаны. Или в случае наркомании – здесь обычно бывает много лет борьбы семьи за человека, со всякими жертвами, с финансовыми затратами и так далее. Когда эта борьба заканчивается трагедией, ни о какой учебе с родственниками и говорить не надо. У людей огромная беда, реальная, не придуманная. Им сложно, плохо, и им нужно как-то справляться со своим горем и принимать на себя полностью ответственность за ребенка. Учеба в этом раскладе совершенно ничему не поможет.

Учить нельзя, но помочь можно и нужно

Однако если в таких случаях не нужна ШПР, это вовсе не значит, что с семьей вообще не надо работать. Людям, принимающим детей под родственную опеку, просто катастрофически не хватает поддержки, человеческого участия, с этими бабушками никто не говорит об их чувствах – вроде считается, что им почему-то легче, чем ребенку. Органы опеки с ними разговаривают только с прагматичной точки зрения: мол, возьмите ребенка, и у нас не будет необходимости отправлять его в приют, думать потом о его устройстве и так далее. Затем с ними общаются по поводу каких-нибудь льгот или выговаривают за то, что ребенок плохо учится… А ведь это человек, который похоронил своего ребенка или потерял с ним связь, его ребенок пошел по наклонной плоскости, спился, сидит в тюрьме или еще что-то. То есть это человек, которому больно, а с ним никогда не разговаривают по-человечески про его боль: он только спасает внука, как бы «прилагается» к нему. И взрослому ничего не остается, как впрягаться и тащить, подавляя свои собственные переживания.

В результате у бабушек и дедушек сплошь и рядом инфаркты, инсульты – все те болезни, которые связаны с удержанием эмоций. Ведь у них ребенок на руках, бабушка не может себе позволить сесть и рыдать. Плюс наши традиции, когда считается, что ребенку о плохом лучше не говорить, пусть он скорее забудет. Так что эта среднестатистическая бабушка оказывается в ситуации, когда она, во-первых, потеряла сына или дочь, во-вторых на нее полностью упала ответственность за малого ребенка, а она уже сама в возрасте, в-третьих, она не имеет никакой возможности свое горе проживать, потому что «ребенок должен забыть», поэтому она не может даже дома поплакать. А ситуация может быть и еще хуже: если это не один ребенок, а двое или больше, или если еще супруг болен, или то, что случилось с сыном или дочерью, осуждается обществом… Таких ситуаций очень много.

Бывает и совсем плозая история. У нас, к сожалению, часто бывает так, что бабушку фактически делают обязанной лишать кровного родителя родительских прав – такой расклад навязывает опека. Сотрудникам органов опеки не хочется выполнять неприятную работу (хотя это их прямая обязанность), и они выставляюет вместо себя кого-то из родственников, что очень разрушительно для семейной системы. Фактически речь идет о том, что один родственник отбирает ребенка у другого, и это может иметь достаточно тяжелые последствия для детей. Пока ребенок маленький, он как-то с этим мирится, а в подростковом возрасте он начинает чувствовать злость по отношению к тому, кто забрал его у родителей. Дети идеализируют отношения с родителями, они любят их, им кажется, что все еще могло наладиться. Это конфликт лояльности внутри семьи, что всегда разрушительно для детей. Если же ребенок в этом конфликте лояльности встал на сторону того родственника, который его забрал, он может чувствовать сильную вину перед мамой и тяжело переживать или даже болеть из-за этого.

То есть понятно, что ситуация с родственной опекой очень отличается от того, когда приемные родители берут чужого ребенка из сиротского учреждения. Это другая история, но оттого не менее простая. И помощи тут нужно очень много – и опекунам, и ребенку.

Другой вопрос, что помощь в таких случаях должна быть совсем иной: бабушке не нужна информация, которую дают в ШПР, но ей нужна ресурсная поддержка, терапевтическая. Ей нужно помочь справиться со своим горем, пережить утрату или общественное порицание и принять то, что случилось. И еще ей нужно помочь организовать поддержку для внука, чтобы и он мог пережить свое горе, не «нажив» букет проблем. Тогда в подростковом возрасте будут обычные проблемы, а специфические, связанные с потерей мамы, не будут их усугублять.

Конечно, в самом хорошем случае такую семью необходимо «брать на буксир» еще до того, как случилась трагедия. Если речь идет о неблагополучной семье, то «страховать» ребенка и бабушку можно заранее – и иногда при грамотной работе с мамой беды удается избежать, и трагедии вообще не случается. Если же речь о тяжелой болезни с заведомо понятным финалом, то и в этом случае гораздо лучше, если помощь приходит заранее.